Возраст золотой. Все уже устоялось, утряслось. Попытки объять необъятное, а также проверить мир на прочность остались в прошлом. Мир, кстати сказать, оказался непрошибаемым, но и я научился не прогибаться», — говорит актер Дмитрий Харатьян, который 21 января отметил 50-летний юбилей.
— Дима, ваша актерская судьба сложилась на редкость успешно.
Первая же роль в фильме «Розыгрыш» Владимира Меньшова принесла известность, а уж после «Гардемаринов» вы стали одним из самых знаменитых артистов страны. И за тридцать с лишним лет работы в кино удача ни разу от вас не отвернулась. Скажите, не устали каждое утро просыпаться знаменитым?
— Хотите сказать, что я — абсолютный баловень судьбы. Ну, по большому счету мне грех жаловаться. И звезда путеводная по жизни ведет, и ангел-хранитель бережет… Но я-то знаю, что приходилось преодолевать, а за что-то и расплачиваться — и возрастными кризисами, и депрессиями, и сумасшедшей усталостью. Вы даже не представляете, насколько я был в себе не уверен. Успех «Розыгрыша» меня не вдохновил, не окрылил, а, наоборот, растоптал и как бы еще больше приземлил, что ли. Понимал, что меня все отождествляют с моим героем, в то время как я никакого отношения к нему не имею. Это он такой талантливый, с гитарой в руках отстаивает справедливость, режет правду-матку в лицо, а я — мыльный пузырь. Хотя Владимир Валентинович Меньшов сказал мне после окончания съемок: «Дима, советую тебе все же подумать об актерской профессии», я все равно еще долго пребывал в состоянии робости и неуверенности, при этом мне хотелось самому себе и окружающим доказать, что я чего-то могу… Сейчас понимаю: большое счастье, что все произошло так, а не иначе. Если бы в 17 лет я поверил, что мое место уже на пьедестале, неизвестно, что дальше со мной было бы. Ведь та популярность, которая свалилась после роли Алеши Корсака в «Гардемаринах», оказалась просто сумасшедшей, сокрушительной. Но я выстоял, потому что после «Розыгрыша» был готов к любым испытаниям славой.
— Наверняка вы чувствовали и приятные стороны своей популярности — постоянная востребованность в профессии, большие гонорары…
— Конечно, я был «крутой». Например, у меня, у одного из немногих молодых артистов, уже к 30 годам имелась новенькая иномарка. Первую-то свою машину я быстро разбил. В 1989 году моя будущая жена Марина снималась в Евпатории, я приехал к ней и на черном рынке приглядел подержанную машину. Мне прямо загорелось ее купить. Представил, как мы с Мариной на автомобиле поедем из Крыма в Москву. Права-то у меня уже были, но вот водительский стаж — минимальный. Поэтому мы тут же попали в аварию, перевернулись, не доехав до дома буквально нескольких километров. И все из-за того, что я тогда курил... Очень опасное занятие — курить за рулем, а также разговаривать по мобильному телефону. Это сейчас было мое обращение к народу. (Смеется.) А если серьезно, все могло тогда не очень хорошо закончиться. Представьте: раннее утро, дорога пустая, справа от меня дремлет Марина, на заднем сиденье спит мой приятель, который помогал перегонять машину. И я через окно стряхиваю пепел с папиросы. Этот сноп искр через заднее боковое стекло потоком воздуха заносит сначала обратно в салон, а потом бросает на распущенные волосы Марины. Я, естественно, начинаю стряхивать с нее этот тлеющий пепел и на несколько секунд теряю контроль над дорогой… Но этих секунд оказалось достаточно, чтобы машина съехала в кювет, — смотрю, на нас уже неотвратимо надвигаются деревья лесополосы. Руль-то я вывернуть успел, от столкновения, таким образом, уйти удалось. Мне бы тут же дать по тормозам, чтобы тупо остановиться в этом кювете. Но поскольку я был неопытным водителем, то решил выбираться обратно на дорогу. А там уклон такой приличный оказался. Короче говоря, машину перевернуло, и мы упали на крышу. Но вот что интересно: буквально тут же нас стали вытаскивать. Оказалось, что за нами ехал автобус с дорожными рабочими и все наши приключения произошли у них на глазах. Слава Богу, все обошлось: меня немного царапнуло, Марину тоже чуть-чуть задело, а парень, который ехал сзади, вообще не понял, что произошло, — все проспал. Потом, когда машину ремонтировали, выяснилось, что она уже чиненая-перечиненая. Да и вообще есть такая примета у водителей: если в первой дороге что-то случается, значит, машина несчастливая, лучше от нее сразу отказаться. Уже в следующем году у мамы на работе подошла очередь на «Жигули». Мы купили «шестерку», и тут появилась возможность эти «Жигули» с доплатой обменять на новую иномарку. Московский завод драгметаллов тогда получил 25 новеньких «Ниссанов» трех цветов — серебристого, белого и красного. Я мог выбрать любой, но почему-то выбрал красный, молодой еще был — 30 лет. Москва умирала. Помню, как однажды рядом со мной припарковался Антон Табаков на своей «девятке» и откровенно позавидовал: «Блин, у тебя машина! Ну ты ваще, крутой!» Я много работал, но как-то все в удовольствие — съемки, выступления, творческие встречи со зрителями. Интересно! Помню, как одно время мы с Сергеем Жигуновым ездили по городам нашей страны от бюро пропаганды советского киноискусства. Тогда собирались большие бригады артистов, где были сплошь мэтры — от Николая Крючкова до Махмуда Эсамбаева. «Поет товарищ кино» это называлось. Мы, самые молодые в этой компании, фехтуя, гардемаринами выходили под музыку из нашего фильма и пели песню «Не вешать нос». Спрос на нас был просто бешеный. Как только стал зарабатывать первые приличные деньги, начал маме дачу строить. Она от работы получила участок в 60 километрах от Москвы. До сих пор не понимаю — кругом такие угодья, нет, надо было людей в непролазные болота заслать. Но тем не менее у мамы на даче сейчас очень хорошо, уютно. Банька есть, небольшой огородик, садик. Мы каждый год там что-то перестраиваем, достраиваем, утепляем. То свет, то газ, то воду проводим, что-то новое докупаем… Но я же понимаю, что моей маме это скрашивает и продлевает жизнь. Она по полгода там живет вместе с кошкой. Подружки ее навещают, дети, внуки приезжают.
— А о постройке собственного дома пока не задумывались?
— Уже задумался и уже строю. Очень надеялся, что хоть к юбилею эта эпопея закончится, но, к сожалению, не получается. И вроде все заранее рассчитываешь, но: то плитку не подвезли, то размеры неправильные сняли, то уехали рабочие, потому что у них закончилась временная регистрация. Эти организационные проблемы отнимают достаточно много сил, времени и нервов. Я как-никак по крови на четверть армянин. Поэтому порой очень эмоционально на все реагирую. Хорошо, что рядом со мной есть Марина — она мой громоотвод.
— На актрисе Марине Майко вы женаты 20 лет. А почему она так мало снимается? Неужели трудно попросить для нее роль?
— Марина не считает себя профессиональной актрисой. И потом, что значит попросить? Сказать режиссеру: «Я согласен у вас сниматься только при условии, что и моя жена получит роль»? Да никогда я себе такого не позволял. Сам я кино не снимаю, было две картины, где я выступал как продюсер. Но там для жены ничего подходящего не было, да и не правильно подбирать актеров по родственному принципу. Марина работает ровно столько, сколько ей хочется. Если есть интересное предложение, соглашается. Мы снимались вместе у Светланы Дружининой в «Тайнах дворцовых переворотов», где она очень здорово сыграла Меншикову, будучи беременной Ваней. Она там такая полненькая, ее не узнать. Татьяна Догилева в своей дебютной картине «Лера» доверила нам роль влюбленной пары. В сериале «Джентльмен сыска Иван Подушкин» снимались, играли в мюзикле «Веселые ребята». Был период, когда мне хотелось, чтобы Марина не замыкалась только на доме и семье, а реализовывалась творчески. Ведь она удивительно одаренный человек: прекрасно танцует, поет, очень органична, спортивна. Я, например, теннисом занимаюсь с 93-го года, а Марина совсем недавно впервые взяла в руки ракетку и сразу стала играть на одном уровне со мной. И все это в ней Богом заложено, даже учиться не надо, а просто опыта подкопить. Но Марина, к сожалению, лишена каких-то амбиций на свой счет. А может, не к сожалению. Люблю, когда жена дома, вьет гнездо, воспитывает нашего сына Ваню, и я еще на ней. В общем, принимаю Марину такой, какая есть. Она прекрасна, и говоря по совести, много сделала для того, чтобы изменить себя в этой жизни. Ведь когда мы познакомились, мне было 29 лет, а Марине — 19. Она была студенткой заочного отделения педагогического института, выиграла титул «Мисс Тирасполь», приняла участие в конкурсе «Мисс СССР», после чего ее пригласили сниматься в кино. Ей уже казалось, что жизнь удалась. А тут еще начались романтические отношения с молодым человеком, популярным артистом к тому же. Но к чести Марины надо сказать, что она ничего обо мне не знала, поэтому и отнеслась не как к «легенде экрана» или лицу с обложки. По правде сказать, имея печальный, но полезный опыт первого брака, я не торопился с Мариной расписываться. Были моменты, когда мне казалось, что наши отношения бессмысленны, ничего хорошего у нас не получится. Не столько сомневался в себе, сколько не мог до конца разобраться, действительно ли я нужен Марине. Не разобравшись, не хотел брать на себя ответственность за ее будущее. Хотя и понимал, что своей нерешительностью не просто обижаю, а очень огорчаю Марину. Она, как девушка-ромашка, конечно, мечтала и о фате, и о белом платье, ей хотелось романтического ореола, который сопровождает свадебный обряд. Но Марина не давила на меня, а терпеливо ждала, когда я приму решение. Мы дважды подавали заявление в загс, но все как-то не складывалось. В результате просто расписались после семи лет гражданского брака, без пышных торжеств и без белого платья с фатой. Но это ведь не самая большая неприятность, правда? На долю Марины выпали испытания и посерьезнее. Сначала это было связано с рождением нашего сына Вани. Марина никак не могла прийти в себя, послеродовая депрессия у нее довольно долго тянулась. Я видел, что она перестала себе нравиться, не поверила, что сможет вернуться к своей обычной форме, а от этого еще больше загоняла себя в депрессию. А потом произошла вообще дикая история — сглаз, черная магия. Я бы сам никогда не поверил в подобное, если бы это не происходило на моих глазах. Начиналось все невинно и обыденно. Несколько лет на мои спектакли, выступления ходила одна женщина — поклонница. Ну ходила и ходила. Цветы дарила, говорила какие-то слова благодарности, потом стала дарить разные мелкие сувениры, которые я брал по глупости. Как-то она дала мне свою визитку, где говорилось, что у нее оздоровительный центр, как потом выяснилось, она работала там массажисткой. Вскоре раздобыла мой домашний телефон, пошли звонки, настойчивые приглашения посетить этот оздоровительный центр. Я сначала вежливо отказывался. Но ее уговоры становились все более настырными, агрессивными даже. Когда она недвусмысленно намекнула мне, что хотела бы перейти к другим, более близким отношениям, я в резкой форме ее оборвал: «У меня семья — дети и жена, которую я люблю. Поэтому ни в какой салон я к вам не приду и впредь прошу оставить меня в покое. Не стоит провоцировать меня на более жесткие действия». Думал, что на этом история закончилась. Но дама эта не успокоилась, а, напротив, перешла от слов к делу. Она решила уничтожить Марину и, видимо, обладала для этого определенными способностями. Может, это называется черная магия, не знаю. Но Марина просто таяла на моих глазах, а мне и в голову не приходило, что причину надо искать в отвергнутой поклоннице. Врачи тоже не могли понять, в чем дело. Марина похудела так, что вставала с трудом, часто падала в обмороки. И тут в одной газете появляется статья, где эта самая дама пишет, что на Кубани у нее растет незаконнорожденный ребенок и отец — я… Гадкая, грязная была статья. Дома я ничего не сказал и вообще очень надеялся, что мои эту газету не увидят. Я пытался оградить их, а Марина, мама и моя теща Галина Петровна, как потом выяснилось, берегли меня. Кто-то из доброжелателей им эту газетку показал, но они и виду не показывали, что все знают. Я уже не помню как, но через некоторое время мы эту ситуацию прояснили. Я сказал: «Дорогие мои, вы же понимаете, что ни при каких обстоятельствах я не мог быть с этой женщиной. Вообще она маньячка, и лучше бы держаться от нее подальше. Но надо что-то делать». И начал действовать. Предложил этой газете: «Проведите журналистское расследование. Я согласен на генетическую экспертизу, а для вас все происходящее только на руку, потому что в каждом номере будете печатать продолжение этого «сериала». Короче говоря, я сдал кровь, и, естественно, очень быстро подтвердилась моя правота. В результате редакция принесла свои извинения. Дама написала, что виновата лишь в том, что безумно меня любит. Но при этом столько откровенной ненависти и злобы выплеснулось в адрес Марины, что мне стало страшно. И я подумал: «Ну хорошо. Про эту мы знаем, а сколько еще таких, которые тайно бредят о романтическом герое на белом коне и пытаются добиться его любыми средствами?» Осознав это, решил защитить семью. Мой друг Ваня Охлобыстин тогда уже принял церковный сан, и я обратился к нему за помощью. Иван приехал к нам домой и
по всем православным канонам совершил соборование. Часа два продолжалось это таинство надо мной, Мариной и маленьким Ваней. И правда, легче стало, очень быстро весь негатив, все плохое, связанное с этой историей, из нашей жизни ушло. Самое главное, Марина выздоровела. А когда-то в жизни Вани и я сыграл свою роль. Ему почему-то нужно было срочно расписаться с его женой Оксаной Арбузовой. Он позвонил мне и говорит: «Старик, помоги. Меня никто не знает в этом Грибоедовском загсе. Ты можешь попросить, чтобы нас зарегистрировали, тебе не откажут». Я приехал в загс и даже не успел рта открыть — меня тут же заверили, что помогут, все сделают.
— Дима, и после этой истории вы не станете препятствовать вашему сыну Ване, если он решит продолжить актерскую династию Харатьянов?
— После этой истории я понял, что подобным людям можно и даже нужно противостоять. Дистанцироваться от них, выставлять психологические барьеры. Что же касается Вани, то ему сейчас 11 лет, и кем он будет, пока неизвестно. Но одну, очень важную роль в 6 лет Ваня уже сыграл, когда его снял Рязанов, доверил в своем фильме роль маленького Андерсена. Ваня там такой нежный, трогательный, сейчас он уже абсолютно другой человек. Эльдар Александрович сохранил для нас на пленке Ванькино детство. Я, между прочим, ничего не делал, чтобы «пристроить» сына. Сам никогда не снимался у Рязанова, мы с ним очень редко общаемся. Просто Эльдар Александрович как-то увидел Ваню вместе с нами в Сочи на фестивале «Кинотавр». Позже, когда искал актеров для своего фильма, вспомнил про него и сказал своим ассистентам: «А вот мальчик был, беленький такой.Кажется, сын Харатьяна…» Короче говоря, Ваню нашли, сделали фотопробы и утвердили. Марина помогала ему учить текст, репетировала. Он очень ответственно подошел к работе — это в нем генетически заложено. На площадке, пока выставляли свет, разбирали мизансцены, мог дурака валять, но как только звучала команда: «Мотор! Начали!» — все, что нужно, четко выполнял. Он вообще творческий человек, намного свободнее в своих проявлениях, чем я в его годы. Играет на фортепьяно, сочиняет музыку, придумывает всякие рассказы, и все это у него получается легко, без раздумий, прямо как у Моцарта. (Смеется.) Зато с общеобразовательными предметами беда, особенно с математикой. Очень уж Ваня у нас рассеянный, несобранный какой-то. Абсолютно заласканный, залюбленный ребенок — все есть, ничего больше не надо, в жизни и так полный шоколад. С одной стороны, я понимаю, что детство одно и нужно, чтобы оно было максимально счастливым, чтобы защищало потом всю жизнь. Но с другой стороны, и жесткость нужна. Этой жесткости от меня постоянно требует Марина: «Поговори с ним по-мужски. Он тебя слушает, ты для него авторитет». Я отвечаю: «Ты же знаешь, у меня этот мужской разговор на второй минуте заканчивается». Если кто авторитет для Вани, то это как раз Марина. Он ее и уважает, и любит, и побаивается. А папа добрый, даже когда кричит, с папой можно все. При этом у сына своеобразное отношение ко мне. Когда учительница на уроке спросила Ваню, есть ли среди его знакомым высокодуховные люди, он, подумав немного, выдал: «Есть. Папа и Михаил Сергеевич Боярский». (Смеется.)
— А для вашей дочери вы авторитет? Часто с ней общаетесь?
— Саша родилась 26 лет назад в день моего рождения. Ей было четыре года, когда мы развелись с ее мамой. Какое-то время она жила со мной. Бывшая жена устраивала свою жизнь, а потом, конечно, Саша вернулась к ней. Несколько лет я, как воскресный папа, забирал дочку на выходные, если позволяли графики съемок и выступлений. Каждое лето она ездила со мной на фестиваль в «Орленок». И отношения у нас сложились очень добрые, скорее даже товарищеские. Знаете, мои родители тоже развелись, когда мне было шесть лет. Для меня это оказалось психологической травмой, может, поэтому я рос таким ранимым, застенчивым ребенком. Помню, как они ругались, выясняли отношения. Мы жили тогда в коммунальной квартире, в одной комнате, из-за шкафа я все слышал и очень переживал. Но и свою положительную роль эта ситуация тоже сыграла — в какой-то момент я понял, что могу рассчитывать только на свои силы, сам должен за себя постоять: мама работала, отец вообще жил в другом месте. Хотя наши с ним редкие встречи очень много мне дали — папа разговаривал со мной по-мужски, объяснял серьезные вещи, старался направить по жизни. И с Сашей повторилась почти та же история. Видимся мы, к сожалению, редко. Но я, естественно, в курсе всех ее дел и помогаю всячески, чем могу. Не прессую нравоучениями, советы даю, только если дочка в них нуждается. Например, после окончания школы подсказал институт, где она могла бы учиться. Я тогда сам начал заниматься продюсированием и некоторое время в качестве вольнослушателя ходил на занятия в экономико-статистический университет — МЭСИ. В процессе обучения понял, что и Саше это может быть интересно, предложил ей: «Попробуй, вдруг понравится». В результате Саша с красным дипломом окончила университет по специальности «Финансы, кредит и банковское дело», а сейчас хочет уже второе образование получить. Она взрослый, самостоятельный человек.
— Сейчас вы больше не занимаетесь продюсированием?
— Мне кажется, что в моей жизни все идет правильно и по нарастающей — сначала снимался в кино, в 35 лет пришел в театр, а три года назад появилось телевидение. Я вел программу «Доброе утро, Россия!», до этого была передача «Двенадцать негритят», а сейчас — новый виток. На канале «Россия» выходит полуторачасовая программа «Большая семья». По-моему, получается интересно. Из недавних работ в кино — необычная для меня, возрастная роль потомственного хирурга Виктора Строева в семейной саге «Вера. Надежда. Любовь». Этот фильм обещают показать весной. Возможно, что я и продюсированием займусь в будущем. Главное, есть силы и желание работать. Есть возможности и опыт. А все это вместе дает невероятное ощущение полноты жизни.
— Вы уже знаете, что Марина вам подарит на день рождения?
— (Смеясь.) Дочку, к сожалению, уже не подарит — не успеет, а я бы хотел. Но впереди целый юбилейный год, может, и получится. Время еще есть, вот это был бы очень правильный подарок.
Комментариев нет :
Отправить комментарий